«С милого «Севера» в сторону южную…»
Мне каждый раз кажется, что, опубликовав очередной материал о семействе Бальмонтов-Бруни, эта тема – «Бруни в Пушкино» уже полностью освещена и не требует продолжения, но каждый раз открываются всё новые и новые подробности этой темы. Так, и на этот раз, вновь случайно открыв книгу Олега Фочкина «Москва. Лица улиц. Продолжение легенд», М.: АСТ, 2017, нахожу на стр.41 интересный факт: «…На одной из дочерей Андреева, Екатерине Алексеевне, был женат поэт Константин Бальмонт…». Так, кем же был Алексей Андреев, дедушка Нины Бальмонт-Бруни, которой была посвящена статья «3«Б»: «Бальмонт-Бруни-Бибирево»» на портале «Пушкино сегодня» от 9.09.2019?
Василий Андреев с сестрой Катей
««Руслан и Людмила» с «Севера»»
Итак, первый пункт нашего путешествия – здание бывшей гостиницы «Дрезден» на Тверской… Оказывается гостиница здесь была уже во времена А.С. Пушкина, и называлась «Север», и принадлежала Черткову… В то время в ней было всего два этажа… И самое интересное, что Пушкин проживал в ней с марта по май 1820 года, где был занят работой по подготовке поэмы «Руслан и Людмила» к печати. Поэма была опубликована в мае 1820 года (но по спискам она была известна и ранее) и вызвала различные, не всегда благожелательные, отклики, вокруг неё разгорались нешуточные споры…
Например, в журнале «Вестник Европы» №11 за 1820 года, некто А.Г. Глаголев (1793-1844, русский учёный, доктор словесности, историк, археолог, автор ряда трудов по филологии, действующий член Общества любителей русской словесности – В.П.) писал: «Возможно ли просвещенному или хоть немного сведущему человеку терпеть, когда ему предлагают новую поэму, написанную в подражание Ерислану Лазаревичу (герой древнерусской книжной сказочной повести и фольклора, изучаемый Д.А. Ровенским – 1824-1895, юристом, Почётным членим Академии наук и Академии художеств – В.П.)? … Не знаю, что будет содержать целая поэма, но образчик хоть кого выведет из терпения. … Позвольте спросить: если бы в Московское Благородное собрание как-нибудь втерся (предполагаю невозможное возможным) гость с бородой, в армяке, в лаптях, и закричал бы зычным голосом: здорово, ребята! Неужели бы стали таким проказником любоваться? Бога ради, позвольте мне старику сказать публике, посредством вашего журнала, чтобы она каждый раз жмурила глаза при появлении подобных странностей. Зачем допускать, чтобы плоские шутки старины снова появлялись между нами! Шутка грубая не одобряемая вкусом просвещенным, отвратительна, а немало не смешна и не забавна…»
А.С. Пушкин тут же откликнулся на эту критику, написав следующее: ««Руслан и Людмила» вообще приняли благосклонно. Кроме одной статьи в «вестнике Европы», в которой побранили весьма неосновательно, и весьма дельных вопросов, изобличающих слабость создания поэмы, кажется, не было об ней сказано худого слова. Никто не заметил даже, что она холодна. Обвинили её в безнравственности за некоторые слегка сладострастные описания… за выступления, не помню, которой песни… и за пародию «Двенадцати спящих дев». За последнее можно было меня пожурить порядком, как за недостаток эстетического чувства. Непростительно было… пародировать в угождение черни девственное поэтическое создание. Были прочие упреки, довольно пустые. Есть ли в «Руслане» хоть одно место, которое в вольности шуток могло быть сравнимо с шалостями, хоть, например, Ариоста (1474-1533, итальянский поэт и драматург эпохи Возрождения, знаю, что в честь его 500-летия выпущена итальянская почтовая марка 1974 года – В.П.), о котором поминутно твердили мне? Да и выпущенное мною место было очень смягченное подражание Ариосту…»
Той же весной 1820 года Пушкина вызвали к военному генерал-губернатора Петербурга графу М.А. Милорадовичу (убитому декабристами – В.П.) для объяснения по поводу содержания его стихотворений, несовместимых со статусом государственного чиновника. Шла речь о его высылке в Сибирь или заточении в Соловецкий монастырь. Лишь благодаря хлопотам Карамзина, удалось добиться смягчения наказания - его просто переводят в кишиневскую канцелярию… Но по пути к новому месту службы Александр Сергеевич заболевает воспалением лёгких, искупавшись в Днепре… То есть наш «Север» был более благоприятен для поэта, чем «тёплый» юг…
«С «Севера» в «Дрезден»»
А в той же книге Олега Фочкина вновь читаем: «… В 1879 (по другим данным в 1837 году – В.П.) году дом Черткова (генерал-майора В.Д. Черткова – В.П. ставший гостиницей «Север» - В.П.) был надстроен третьем этажом, в то время там находилась известная гостиница «Дрезден». Владел гостиницей Алексей Васильевич Андреев. Сам он жил неподалёку, в Брюсовом переулке, владение 19. Поначалу Алексей Васильевич владел небольшой лавкой колониальных товаров (до 1844 года владельцем являлся его отец – В.П.), она впоследствии разрослась до известного по всей России «Магазина А.В. Андреева» (открытый на приданое за дочь богатого обувщика – Натальи Михайловны Королёвой – В.П.). Магазин этот располагался в самой гостинице «Дрезден» и до появления Елисеевского считался лучшим гастрономическим магазином в Москве».
Н.М. Андреева-Королёва
Гостиница «Дрезден» была очень популярна среди постояльцев. Здесь любили останавливаться хирург Н.И. Пирогов, писатели И.С. Тургенев и А.Н. Островский, поэт Н.А. Некрасов, немецкий композитор Р. Шуман. Дважды останавливался А.П. Чехов, именно здесь он встречался с А.М. Горьким и К.С. Станиславским. Здесь же провел последний год своей жизни и умер в одном из номеров художник В.И. Суриков.
Об этом магазине кто-то из наших современников, шутя, вспоминал, правда, путая все исторические даты: «…У нас дома за столом я слышал, как фрондирующий отец говорил многозначительным тоном: «А Андреев-то совсем погибает: всю прибыль Долгорукий (хотя памятник князю Долгорукову установлен только 6 июня 1954 года, а изготовлен был на Мытищинском заводе им. Народного художника Е.Ф. Белашовой (1906-1971), и обошелся городу в 5,5 млн. рублей – В.П.) съедает!» Андреев был владельцем большого в то время вино-гастрономического магазина на Тверской площади (позже Скобелевской), как раз наискось от дома генерал-губернатора (ныне – здание московского правительства – В.П.). Злые языки утверждали, что Андреев никак не может получить с князя Долгорукова деньги за поставляемые продукты к генерал-губернаторскому столу…»
«Брюсов переулок, 19»
Жилой дом А.В. Андреева располагался, буквально, в двух минутах ходьбы от магазина. В книге Олега Фочкина читаем: «Большая часть двора по Брюсову (раньше ул. Неждановой – В.П.), 19, была накрыта железным навесом, под ним складывались товары для магазина. Около ворот располагалось двухэтажное каменное помещение, называемое фабрикой, где хранились и фасовались более деликатные товары – китайский чай, сахар. Там же находился и его магазин колониальных товаров…».
Брюсов переулок
Дом Андреевых в Брюсовском переулке
Одна из дочерей Андреева – Екатерина вспоминала: «В середине двора стоял наш двухэтажный изящный особняк, всегда красившийся в тёмно-серый цвет. Из тесной передней поднимались по широкой лестнице светлого полированного дерева, устланной цветистым ковром, в парадные комнаты. Из приёмной с резными шкафчиками и стульями светлого дуба вели две двери: одна в кабинет отца, другая - красного дерева с матовыми узорными стеклами – в залу. Кабинет отца – маленькая комнатка с вычурным лепным потолком, изображавшим голубое море, из волн которого выглядывали наяды и тритоны. Этот потолок был предметом нашего восхищения в детстве…».
Сестры Андреевы
После смерти Алексея Васильевича в 1876-м году, дела магазина пошатнулись настолько, что супруга Андреева, Наталья Михайловна, приняла решение о ликвидации. Дом на углу Тверской и гостиница «Дрезден» были проданы, фабрика и склад во дворе дома по Брюсову,19 были снесены. На их месте в 1881 году помощник архитектора Каменского, один из кавалеров старших сестер Андреевых, Максим Карлович Гепнер, построил двухэтажный доходный дом с четырьмя квартирами, выходящими в переулок, и еще два небольших особняка. Из воспоминаний Екатерины: «Он же отделал эти дома внутри по последним заграничным усовершенствованиям… несмотря на очень высокую для того времени цену (в год 1500 и 3000 рублей), квартиры были немедленно сняты и квартиранты жили в них бессменно десятки лет: парижский портной Жорж, генерал Кондратьев, профессор Павлинов…».
«Хочу хоть во сне быть там»
В семье Андреевых было 12 детей, пять – девочки. Быт семьи совсем был не похож на купеческий, описанный в пьесах Островского. Образованию сестер придавалось огромное значение, поскольку Наталья Михайловна была убеждена, что знания крайне необходимы, чтобы дети могли сами зарабатывать на жизнь. Еще при жизни отца, когда Андреев вмести со старшей дочерью Сашей выезжали по делам за границу, в Париже, например, очень удивлялись, откуда у «русских дикарей» столь хорошие манеры, осведомленность во французской литературе и знание трех иностранных языков.
Общество сестер Андреевых, начитанных, образованных, с прекрасными манерами, ценилось – в дом их стремились попасть. Бывала у них и Элеонора Дузе (1858-1924) – итальянская актриса, которой восхищался Станиславский, а также влюблённый в Екатерину знаменитый адвокат, переводчик и исследователь творчества Бодлера, князь Урусов. Именно в его доме в 1883 году Екатерина познакомилась со своим будущим мужем – Константином Бальмонтом. Когда они познакомились – поэт был женат, а Екатерина – влюблена. Но это не помешало возникновению бурных чувств. Состоялся бракоразводный процесс, после которого экс-мужу запретили жениться повторно, но Екатерину Алексеевну это не смутило. Отыскав старый документ, где Константин значился холостым , они обвенчались!
Екатерина Алексеевна Андреева была одной из самых культурных и образованных женщин, по-настоящему любивших и знавших литературу, близко дружившей с издателями, писателями, поэтами в том числе мс Максимилианом Волошиным, Анной Ахматовой, Мариной Цветаевой. Писатель Борис Зайцев называл Андрееву «Женщиной изящной, прохладной и благородной, высоко культурной и не без властности». Она же была литературно одаренным человеком, что видно по её мемуарам и переводами иностранной литературы, подписанным девичьей фамилией. Только благодаря её воспоминаниям о Бальмонте, исследователи его творчества и биографы получили необычайно ценную информацию о жизни великого поэта.
Бальмонт не раз бывал в доме 19 по Брюсову переулку, сюда же заходили и его друзья, в том числе, Валерий Брюсов. В 1915 году он остановившись в доме Андреевых, у старшей сестры Екатерины Александры, писал жене: «Так мне хорошо было в Москве – сейчас чувствую обостренно: как мне было радостно и беззаботно в Брюсовском. Хочу хоть во сне быть там».
Другие дети Андреевых по разному устроили свою судьбу. Например, вторая дочь вышла замуж за М.В. Сабашникова, из известной в Москве купеческой семьи, хорошо знакомой нам по издательской деятельности, а, скажем, один из сыновей женился на старшей дочери - Анне крупного чаеторговца П.П. Боткина, но, к сожалению, вскоре они были разведены…
Интересные и довольно откровенные воспоминания о дочерях П.П. Боткина и о самом Петре Петровиче оставила всё та же Екатерина Алексеевна: « Она (мать Екатерины - Натальи Михайловны – В.П.) очень не одобряла, что наших знакомых барышень Боткиных (дочерей Петра Петровича) возили в булочную Филиппова смотреть, как там ставят тесто и пекут хлеб. «Что это им даст, смотреть, как голые мужики ворочают пудовые чаны; проще дома у своей кухарки поучиться». В этих словах чувствуется обида на всех Боткиных, принёсших много горя семье Андреевых… После ухода Анны Петровны Василия Алексеевича Андреева разбил паралич, после чего он стал похож на старика… А его мать продолжала постоянно повторять: «Так распуститься из-за скверной бабы недостойно мужчины». А всё дело в том, что Петр Петрович дал за старшей дочерью большое приданое – 200 тысяч рублей. Василий по совету тестя вложил их в покупку прованского масла, чтобы поддержать на плаву семейную фирму, которая перешла к нему после смерти отца… А после ухода дочери Анны от Василия Петр Петрович Боткин потребовал вернуть ему вложенные 200 тысяч… Эти действия вынудили Андреевых продать семейную торговую фирму, и породили ненависть к семейству Боткиных…
«Опытный делец, хитрый и лицемерный человек (в Москве говорили, что Щедрин списал с него своего Иудушку)» - такой даётся характеристика в воспоминаниях Екатерины Алексеевны Бальмонт-Андреевой…
Екатерина Андреева-Бальмонт
«А что же дальше?»
После революции в здание переехала редакция газеты «Правда», а в 1937 году по инициативе Лаврентия Берии на месте магазина Андреевых и гостиницы «Дрезден» обосновался знаменитый грузинский ресторан с южным названием - «Арагви» (Тверская, 6 – В.П.) под руководством Лонгиноза Стажадзе.…
"Арагви"
Тверская 6
Ресторан пользовался бешеной популярностью у высшего класса советского государства, а обычному человеку ресторан был практически недоступен из-за высоких цен и жёсткого фейсконтроля. Вспоминается один случай, произошедший уже со мной. Я с девушкой - комсоргом нашего факультета решили заказать зал в «Арагви» для нашего студенческого выпускного вечера… Подъехали к администратору ресторану, но названная им цена за аренду зала повергла нас в шок… Тогда мы решили просто пообедать в ресторане. Заказали всё грузинское: сациви, хачапури, цинандали… Но по счёту мы вынуждены были расплатиться всеми собранными за месяц комсомольскими взносами… Зато, на выходе из ресторана улыбчивый гардеробщик нам на прощание пожелал: «Будем рады вновь увидеть Вас в нашем ресторане!»
Неожиданно 11 февраля 2019 года ресторан прекратил свою работу из-за нерентабельности бизнеса… А в августе 2019 года появилась официальная информация о сдаче площадей ресторана в аренду…
Как бы нам сейчас пригодились такие предприимчивые купцы, как Андреевы!
Владимир Парамонов
Комментарии 1